Сергей Степашин: Для Владимира Путина власть не была самоцелью

В «бандитском» Петербурге его звали Штази

— Сергей Вадимович, на посту премьер-министра России вы сменили Евгения Примакова, а после, в 1999 году, передали эстафету Владимиру Путину. Насколько хорошо тогда вы знали своего преемника?- Очень хорошо. Мы знакомы с 1991 года, когда он стал заместителем Анатолия Собчака по внешнеполитическим связям. Это, считаю, было самое тяжелое время, за исключением блокады Ленинграда, время для родного и ему, и мне города. «Бандитский» Петербург: тяжелейшая ситуация была тогда и в городе, и в стране.- Какое первое впечатление Путин произвел на вас?- Несмотря на внешнюю скромность и молчаливость, было понятно: это очень волевой человек. «Крутые» питерские бизнесмены тогда прозвали его Штази (название спецслужбы в ГДР, где Путин находился в командировке по линии КГБ СССР. — Прим. ред.) — за то, что он знал все и про всех, обладал сильным характером. Помню, как сильно он поддерживал Собчака: Анатолий Александрович, хоть и умел прекрасно говорить, был человеком увлекающимся, гуманитарием. А все хозяйство, по сути, держалось на Путине.Спустя какое-то время мы с ним встретились уже в Москве, куда я перебрался работать раньше него. Собчак тогда совершенно неожиданно проиграл питерские выборы Владимиру Яковлеву. Путин уехал в незнакомую для него Москву — по большому счету в никуда. Ему предложили сначала место у Павла Бородина, управляющего делами Президента России: там заметили отличные организаторские способности Путина. А вскоре он уже возглавил Контрольное управление главы государства, стал первым замглавы Администрации Президента. В тот период я возглавлял административный департамент аппарата Правительства России, который отвечал за все материально-техническое обеспечение всех силовых структур страны. И мы с ним очень тесно работали.Позже Владимир Путин стал директором ФСБ, а мне, его предшественнику, поручили возглавить МВД. И мы с ним много работали уже по вопросам безопасности и по антикоррупционным делам.

Первые восемь лет — лучшие

— Для вас стало сюрпризом, что именно Путин сменил вас на посту премьера?- Нет, скорее сюрпризом стало то, что перед этим я сменил на том же посту Евгения Максимовича Примакова. А по поводу кандидатуры Владимира Путина как претендента на должность председателя Правительства слышал не раз — он же на тот момент уже был и директором ФСБ, и секретарем Совбеза. Это очень высокая позиция. Помню, как на переговорах в США Строуб Тэлботт (замглавы Госдепа США с 1994 по 2001 год. — Прим. ред.) мне сказал: тебе, мол, готовится замена в лице Владимира Путина. На что я спокойно ответил: «Не ваше это дело». Так что о предстоящем назначении Владимира Владимировича знал заранее. — Вы знали тогда, что Путин займет и пост президента?- Да. Как только был решен вопрос о премьерстве Путина, сразу стало ясно — это преемник Ельцина. Я уже знал, что действующий на тот момент президент должен был уйти в отставку, — мы говорили об этом с Валентином Юмашевым (при Борисе Ельцине занимал различные посты, в том числе руководителя Администрации Президента и советника главы государства. — Прим. ред.).

— Предполагали, что Владимир Путин так долго сможет быть во главе страны?- Нет. Н, думаю, что он и сам этого не предполагал: в одном из своих интервью в те годы он как-то сказал, что двух президентских сроков ему будет вполне достаточно. И, на мой взгляд, первые восемь лет президента Путина — лучшие годы его правления. Стабилизация экономики и политической власти, налаживание отношений с парламентом, решение социальных вопросов, серьезное уважение к независимой политике России в мире — это все тогда произошло.При этом уверен, что Путин остался не потому, что ему очень хотелось быть на вершине власти. Откровенно говоря, у меня были сомнения, стоит ли ему идти на выборы президента в 2024 году. Но сейчас для меня совершенно очевидно: после того как США через Украину объявили нам гибридную войну, ему ни в коем случае нельзя отпускать управление государством. Иначе нас может ждать повторение 1917 года или судьба Югославии. Это мое личное мнение.

От Мюнхена до СВО

— В одном из интервью вы сказали, что Путин никогда не отступает назад. Кто-то это пытается ставить ему в упрек, объясняя упрямством, завышенной амбициозностью...-… это обусловлено его решительностью и последовательностью. Только так.

— А можете вспомнить ситуации, в которых Путин вас в хорошем смысле удивлял этими качествами?- Во-первых, это Мюнхенская речь в 2007 году. Казалось бы, у нас хорошие отношения с Большой восьмеркой, с США. Но тут они нарушают все договоренности по коллективной безопасности. Мы договорились тогда, что хватит уже испытывать Россию. Мы вывели войска из Германии, договорившись, что в ответ НАТО не будет приближаться к нашим границам. Это они обещали и Владимиру Путину. И обманули. И то, как он себя повел в Мюнхене, не стал молчать, — это резануло на Западе абсолютно всех. Стало ясно, что с Россией так шутить нельзя.Вторая ситуация — это, конечно, присоединение Крыма. Историческое решение, которое было блестяще исполнено. Честно говоря, мне до сих пор жаль, что мы тогда остановились только на Крыме и Севастополе… Это я как военный человек говорю. Третья история — его действия сейчас. И это касается не только специальной военной операции, но и в целом его решений, смысл которых один — Русский мир мы не отдадим. Точка. Думаю, пройдет еще немало времени, когда все мы, и особенно наша молодежь, осознаем: сегодня на Донбассе, других театрах действий гибридной войны с Западом мы Россию возвращаем России. Раз отступишь, бросишь — и будет то же самое, что случилось с прекрасной страной под названием "Югославия«.Посмотрите, как нас стали уважать в мире. Кто-то, может, еще посмеивается над возродившимися симпатиями стран Африки к России. Но есть еще страны Юго-Восточной Азии, есть, на минуточку, страны Ближнего Востока. Никто и подумать несколько лет назад не мог, что один из самых близких союзников США, Саудовская Аравия, а также ОАЭ, Катар или Кувейт сегодня будут намного ближе к нам, чем к американцам. А ведь сговор Эр-Рияда и Вашингтона в 80-е годы ХХ века, который обвалил цены на нефть, позволил нанести смертельный удар по советской экономике. Так вот сейчас о чем-то подобном и речи нет. И роль Путина здесь — решающая.

На выходных ночевал в больнице у отца

— Как-то вы сказали, что не слышали, чтобы Владимир Путин на кого-то кричал или ругался. Но подметили, что страшнее любого крика — молчание Путина. А вам доводилось видеть его в гневе?- Да, было и такое. Например, когда представил ему доклад о хищениях в Рособоронсервисе, после чего в 2012 году с поста министра обороны был уволен Сердюков. Или в 2002 году, когда мы по поручению главы государства подготовили материалы по итогам приватизации в России, — эта книжка, кстати, потом стала настоящим бестселлером, была переведена на английский язык. Когда Путин с ней ознакомился, то с горечью произнес:

«Я о многом знал. Но что все обстоит именно так, даже не представлял». Тогда я возглавлял Счетную палату, и мы с ним довольно часто встречались — докладывал по многим острым вопросам Путину напрямую.Была и ситуация, когда объектом его гнева оказался я сам. Это произошло после моего выступления в Госдуме, где я раскритиковал идею монетизации социальных льгот в России. Мне тогда предложил публично заявить свою позицию спикер Борис Грызлов. После мы встретились с президентом на одном мероприятии. Он подходит ко мне — видно, что очень сильно недоволен. «Ты в президенты собрался, что ли?» — больше ничего не сказал. Потом, уже поздно вечером, я ему позвонил — знал, что он может и до часу ночи работать. Спрашиваю: что случилось? Путин говорит: приезжай завтра, переговорим. Я приехал — изложил свою точку зрения. И он со многим из сказанного согласился. Но не надо, говорит, было выносить это в публичную плоскость. И для меня здесь было главным то, что он не затаил ничего, не «убрал дело под стол», чтобы вынуть в нужное время. Это может сделать только по-настоящему сильный и уверенный в своих действиях политик.- А бывало, что вы предлагали Путину то, что он сначала не принимал, но после соглашался?- Пожалуй, да. Это связано с работой возглавляемого мною Фонда содействия реформированию ЖКХ, идея о создании которого пятнадцать лет назад принадлежала лично Путину. Нам обоим эта тема близка: в детстве мы жили в коммуналках. Изначально срок работы фонда был ограничен пятью годами. Когда пришло время, я предложил продолжить его деятельность — мы действительно успешно работали. Президент сказал: ему рассказывают, будто сотрудники фонда государственные деньги, что называется, по карманам распихивают. «Это неправда», — говорю.

Положил перед ним справку о деятельности. Путин взял ее: «Через неделю перезвоню». Перезвонил, как обещал: «Ты был прав, работайте». И фонд наш живет по сей день, — мы переселили за все время полтора миллиона людей из аварийного жилья.

— Каковы, на ваш взгляд, главные человеческие качества Владимира Путина?- Прежде всего — сила воли. Если принял решение, он уже не «виляет». Второе — он хорошо подготовлен. Грамотный человек с прекрасным образованием и с отличной «ленинградской» школой жизни. Третье, что очень и очень важно, — надежность и постоянная, многолетняя верность данному слову. Это вам не Байден, Шольц или Макрон: если Путин сказал «да» — это «да», если «нет» — значит, «нет». И четвертое, во что, думаю, многие не поверят, но это так и есть, — власть для Путина не является самоцелью. Просто он считает, не без основания, что должен тащить, что называется, до конца. Еще у него есть одна черта, которая и помогает ему, но иногда и подводит, — он никогда не выбрасывает на улицу людей, с которыми начинал вместе работать, если они не воруют и не предают. Это против него часто используют в публичной сфере.Расскажу, пожалуй, об одной истории, о которой мало кто знает, но которая его ярко характеризует. Когда Путина назначили директором ФСБ, мы сидели с ним в моем кабинете в здании МВД на Житной. Он сказал тогда: «Знаешь, я у президента об одном попросил — чтобы мне в субботу и воскресенье дали возможность ездить в Петербург». Знаете, для чего ему это нужно было? Чтобы навещать в больнице отца, который болел раком. И Путин на поезде каждую неделю приезжал к нему из Москвы и сутки не выходил из больницы: ночевал, ухаживал. И так продолжалось почти год, пока Владимир Спиридонович не скончался в августе 1999 года. — Что вы считаете главным достижением Путина как политика и главы государства?- То, что Россия при нем стала сильной, независимой, самостоятельной. Да, все непросто и впереди будут трудные времена. Но Россия показала, что может устоять даже на фоне западных санкций, которые сами их авторы назвали «адскими». Особенно отмечу, как укрепился ВПК: вопросы к армии всегда были и будут, но то, что с ее усилением нас теперь слышат и уважают, — по-моему очевидно.Еще одним достижением Путина считаю то, что у нас сформировалось новое поколение молодых людей, которые неравнодушны к своей стране. Молодежь стала менее инертна — и это то, к чему стремился Владимир Путин.

«Чего изволите» не работает

— Как думаете, в Кремле ожидали, что СВО на Украине затянется?- Думаю, этого никто не ожидал. Иначе не было бы необходимости в частичной мобилизации. Но я хорошо знаю Путина: он проверяет информацию из нескольких источников. Поэтому у меня посыл не к нему, а к тем, кто рядом с ним, — друзья, не подводите главу государства, которому сейчас пришлось все взять лично на себя. Подумайте еще раз, какие советы вы ему даете.Сейчас настало время, когда необходимо честно и открыто докладывать, в том числе и о неприятных вещах. Путин, к слову, совершенно спокойно принимает объективную информацию. И если кто-то об этом подзабыл — пора вспомнить. «Чего изволите?» сегодня не сработает — в нынешней ситуации это будет подстава для президента.- Как считаете, возможны ли при Путине мирные переговоры с киевским режимом?- Нет, там не с кем переговариваться. Переговоры могут быть только с Госдепом США. И то только после выборов в американский парламент в ноябре 2022 года.

— Вы многие годы занимались вопросами безопасности. Каковы сегодня риски глобального вооруженного конфликта?- Он возможен только в случае использования ядерного оружия. Надеюсь, этого не будет. Хотя сейчас ситуация, как мне представляется, в чем-то сравнима с Карибским кризисом 1962 года. А на Западе разница между сегодняшними политиками и политиками того времени очень велика. Когда американские военные предложили президенту Кеннеди нанести ограниченный ядерный удар по Кубе, тот попросил совета у Эйзенхауэра — пятизвездочного генерала, экс-президента США. Тот сказал ему: «Джон, если ты хочешь принимать решение о большой войне, никогда не слушай военных». И я, как человек, закончивший военно-политическую академию, с ним полностью согласен.

Лидер России

— Судя по некоторым публичным выступлениям, у нашего президента неплохое чувство юмора. А в личном общении он анекдоты любит? Рассказывает?- Нет, это не про него. В отличие, кстати, от Евгения Примакова, которого и по сей день считаю лучшим анекдотчиком. При этом сегодня Путин — один из лучших публичных политиков страны. Он умеет «зажигать» людей. — Как думаете, когда-нибудь период правления Путина будут изучать по учебникам истории?- У меня в этом даже сомнений нет. Причем есть основания полагать, что это будет происходить не только в России, но и на Западе. Его правление — огромный период в истории нашей страны, который будет привлекать внимание исследователей. — Если бы сегодня вас спросили «ху из мистер Путин?», что бы ответили?- Кратко — лидер России. Этого вполне достаточно.- Вы ровесники с Путиным. Что пожелали бы ему в день 70-летия?- В первую очередь — силы духа и морального спокойствия. Удачи, которая иногда нужна, особенно в большой политике. Ну и настоящих профессиональных друзей, умеющих говорить правду в глаза.