Единороссы помогли восстановить могилу начальника нефтебазы

Благодаря волентеру Инне Гринь, которая сохранила подшивку газеты «Победа» с воспоминаниями дочери бывшего директора Феодосийской нефтебазы Михаила Павленко, и Татьяне Голуб, которая является куратором партпроекта «Старшее поколение», было определено место захоронения на старом городском кладбище директора нефтебазы с 1944 года, который в послевоенное время восстанавливал и развивал предприятие. В последние годы за его могилой и могилой его жены никто не ухаживал. Могилы были в запущенном состоянии.

Михаил Антонович Павленко до войны работал заместителем директора нефтебазы, а в годы войны был оставлен в городе для уничтожения нефтебазы в случае прихода немцев и связи с партизанами. Сразу после освобождения Феодосии в 1944 году он был назначен директором нефтебазы и восстанавливал ее.

Была организована встреча с директором Феодосийского управления по обеспечению нефтепродуктами «Черноморнефтегаза», членом местного отделения партии «ЕДИНАЯ РОССИЯ» Алексеем Колесниковым, которым совместно с главным инженером предприятия принято решение об установке нового памятника. Силами единороссов могила была приведена в порядок.

1 апреля здесь завершились работы по установке новой ограды и надгробия. В работах приняли участие Инна Гринь, член местного политсовета Татьяна Голуб, заместитель секретаря Феодосийского местного отделения партии Виктора Антилогов и другие.

СТАТЬЯ из газеты «Победа» от 3 февраля 2007 г.

— Десант начался неожиданно. Наш дом был еще цел. В целях светомаскировки мы закрывали единственное окно двумя-тремя одеялами. Освещение — маленькая спиртовочка. И, конечно, был не спирт, а керосин.

С вечера мы старались протопить печку, чтобы вскипятить чай, что-нибудь приготовить и ночью хоть как-то согреться. При таком освещении то мама, то я (я — меньше всего, потому что мне было всего 14 лет), в основном мама или папа, крутили ручную мельничку, которую отец смастерил сам. Пшеницу предварительно перебирали, чтоб было меньше горелой, мололи и варили какой-нибудь суп, изредка кашу. Пшеницу не успели вывезти с городских складов, облили бензином и подожгли: она до конца не прогорела и служила жителям пищей.

В ночь на 29 декабря мы затопили печку. Ночью, ближе к четырем часам утра, раздался страшный грохот. Немцы в это время отмечали рождественские праздники. Рождество у них 25-го декабря, и всю эту неделю праздновали, благо шнапса y них было предостаточно.

Все их начальство в основном жило в гостинице «Астория» и там, где сейчас находится дом культуры. А все остальные обосновались повыше Морсада.

— Это где-то в районе могилы Айвазовского?

— Да‚ выше — левее и правее. Здесь располагались главным образом солдаты и сержантский состав. Там же была их техника.

Когда дали залпы с крейсеров и катеров и над городом повисли осветительные ракеты, стало светло, как днем. Осветительные ракеты были разноцветные: красные, желтые, голубые, всевозможных цветов.

Отец первый выглянул, но очень осторожно, чтобы не нарушить светомаскировку. Выглянул и говорит: там творится что-то невероятное, похоже, бьют с кораблей.

Мы, не одеваясь, стали срочно собирать документы, потому что в убежище (в щели) y нас были одеяла, подушки и кое-какая одежда. Мы быстро натянули валенки и побежали туда.

— А щель вы сами выкопали?

— Сами, как только перешли в этот дом с нефтебазы, где, фактически, была наша квартира. Дом мы арендовали. Хорошо, что он стоял на окраине: нам меньше доставалось при обстреле с моря.

— А что из себя представляло это убежище?

— Это была яма метров 5-6 длиной, куда спускались по лесенке. Сверху накат: слой балок, слой железа, снова слой железа и все остальное. Грунт у нас был подходящий, крепкий. Но копать было очень тяжело. Копали сами: мама, я и отец. Правда, он занят был. Мы вгрызались в землю зубами, потому что надо было выжить. Это была борьба за жизнь.

Когда загрохотало, мы побежали в свое укрытие. Накануне двое суток мело, снег шел большими зарядами. Днем 29-го все затихло и установился сильнейший мороз, градусов, наверное, 25. Но тихий, без ветра, а накануне был с ветром.

Такого новогоднего «карнавала» я никогда больше не видела. С кораблей бьют, одни осветительные ракеты гаснут и тут же на смену им запускают другие.

Когда мы бежали в убежище, слышали немцы стали отвечать огнем. И даже бить из зенитных орудий, которые стояли на Лысой горе.

Вопросы и запись Людмилы ЛяличкинойПодготовила к публикации Лариса Семенова(Продолжение следует)