В Музее древностей феодосийцам показали акварели Максимилиана Волошина

Почти 105 с половиной лет назад, 25 февраля 1914 года, Волошин переступил порог феодосийского музея вместе с сёстрами Мариной и Анастасией Цветаевыми. Осмотрев экспозицию, оставил в книге для гостей свою роспись. Сначала, как положено, уступил очередь дамам. «Марина Эфрон, Ася Трухачёва», — написали сёстры, а Марина объединила обе подписи скобкой и вывела за ней: «Цветаевы».

Для них ещё длилось безмятежное время. Они встречались в Феодосии и Коктебеле, гуляли у моря, пили чай, читали стихи. За десять дней до похода в Музей древностей Марина написала известное стихотворение «Над Феодосией угас...» «Иду вдоль генуэзских стен, Встречая ветра поцелуи, И платья шелковые струи Колеблются вокруг колен», — звучит, спустя столетие, её голос.

Как свидетельствовали современники, в Феодосии сёстры Цветаевы были молоды, красивы, богаты, любимы, признаны. Впервые они увидели древний город в 1911-м, когда отдыхали у Волошина в Коктебеле. Сёстры нашли его волшебным и приехали сюда через два года, после смерти горячо любимого отца. Анастасия вспоминала, что в тот момент из всех городов прошлого их сильнее позвала Феодосия, и они не ошиблись, выбрав её.

В Феодосии сёстры прожили с середины октября 1913 года по 1 июля 1914-го. День 25 февраля наверняка был безоблачным во всех смыслах, но в воздухе уже витало предчувствие великих потрясений. Через пять месяцев, 28 июля, начнётся Первая мировая война. За пять месяцев до её начала, как раз в том самом феврале, бывший глава Министерства внутренних дел Российской империи Пётр Дурново пытался убедить Николая II не ввязываться в надвигавшуюся войну. 

Примерно столько же месяцев оставалось до того, как муж Марины Сергей Эфрон поступит братом милосердия на санитарный поезд и отправится на фронт. Потом вихри Первой мировой, революции и опять войны, теперь уже Гражданской, вовлекут семьи сестёр в свой страшный водоворот.

Об этом невольно думалось, ведь картины и автографы выставили в преддверии 100-летия революции, разделившей страну, разметавшей семьи, уничтожившей цвет нации. Но на дворе был праздник, День народного единства, и публика с хорошим настроением осматривала пейзажи, а заодно и другую недавно открытую выставку о жизни царской семьи и Русской Православной Церкви за рубежом.

Восемь волошинских акварелей создавались в то время, когда Россия стала советской и строила жизнь по-новому. Могучий Карадаг и Чёрное море оставались столь же отрешёнными от всего, что творил в этом мире человек. Как и краски Киммерии, которой именуют Юго-Восточный Крым, хотя киммерийцы здесь, возможно, никогда не были. Волошин изображал эти края в своей манере — в сдержанных тонах, графично, учредив своего рода моду на такой стиль. Во всяком случае, многие художники наших дней ему следуют. 

Феодосийские живописцы проявили интерес к выставке, тем более что работы выставляли всего на два часа в связи с начинающимся в музее ремонтом. Прекрасное живое обрамление выставке создали художники городской изостудии «Кафа». Они поставили мольберты в соседнем зале и продемонстрировали свой собственный, современный взгляд на Киммерию. 

Зрители могли наблюдать, как на холстах рождались Карадаг, осенний лес и греющие патриархальным укладом уголки Феодосии. Рядом с книгой, где запечатлены размашистая подпись Волошина и круглые буковки Марины Цветаевой, на саксофоне играла девочка, удивительно похожая глазами на Сергея Эфрона. Время утекало в 1914-й, трагические двадцатые, возвращалось вновь, напоминая, что оно бежит быстро и людям надо успеть сделать как можно больше хорошего...